Неточные совпадения
Потом он взглянет на окружающее его, вкусит временных благ и успокоится, задумчиво глядя, как тихо и покойно утопает в пожаре зари вечернее солнце, наконец решит, что жизнь его не только сложилась, но и создана, даже предназначена была так просто, немудрено, чтоб выразить возможность идеально покойной
стороны человеческого
бытия.
В конце концов на большей глубине открывается, что Истина, целостная истина есть Бог, что истина не есть соотношение или тождество познающего, совершающего суждение субъекта и объективной реальности, объективного
бытия, а есть вхождение в божественную жизнь, находящуюся по ту
сторону субъекта и объекта.
Прелесть, обаяние толстовского художественного творчества связаны с тем, что он изображает двойную жизнь: с одной
стороны, жизнь его героев в обществе с его условностями, в цивилизации, с ее обязательной ложью, с другой
стороны, то, что думают его герои, когда они не стоят перед обществом, когда они поставлены перед тайной
бытия, перед Богом и природой.
Фихте продолжил дело Канта в
сторону окончательной замены
бытия долженствованием.
А что, если мой недавний собеседник возьмет да вынырнет? — думалось мне. Ведь он меня тогда с кашей съест! Что я такое? много ли нужно, чтоб превратить мое
бытие в небытие? Хотя, с другой
стороны, на какую потребу мне
бытие? вот так
бытие! Так не лучше ли сразу погрузиться в небытие, нежели остаться при
бытии, с тем чтоб смотреть в окошко да улыбаться прохожим?
Человек до ста лет — дитя, да если бы он и до пятисот лет жил, все был бы одной
стороной своего
бытия дитя.
А что есть истина? Вы знаете ли это?
Пилат[17] на свой вопрос остался без ответа,
А разрешить загадку — сущий вздор:
Представьте выпуклый узор
На бляхе жестяной. Со
стороны обратной
Он в глубину изображен;
Двояким способом выходит с двух
сторонОдно и то же аккуратно.
Узор есть истина. Господь же бог и я —
Мы обе
стороны ея;
Мы выражаем тайну
бытия —
Он верхней частью, я исподней,
И вот вся разница, друзья,
Между моей сноровкой и господней.
Но, с другой
стороны, факты in crudo [в сыром виде (лат.).], взятые во всей случайности
бытия, несостоятельны против разума, светящего в науке.
Со всех
сторонДышала сладость
бытия…
В самой природе — хотя не Бога, а человека и вообще твари — заложена возможность не только блаженства, но и муки, причем индивидуальная неповторяемость человеческой личности простирается и на это: всякий лик
бытия имеет не только свою светлую
сторону, но и свою особую изнанку или тень.
Если мир не сотворен, но диалектически возникает в абсолютном и ему единосущен, то он, следовательно, вечен и субстанциален в своей основе; с другой же
стороны, и бог здесь не абсолютен и самоосновен в своем
бытии, но рождается или происходит в абсолютном Ничто-все.
Мир идеальный, софийный, остается по ту
сторону такого бытия-небытия, иначе говоря, в нем нет места материи — ничто, и если и можно говорить о его
бытии — сущести, то лишь в особом смысле сверхбытия, до которого не достигает тень небытия.
Но, с другой
стороны, процесс миротворения есть, в глазах Шеллинга, и объективно-теогонический (как он многократно и определяет его), именно в нем получают
бытие, «напрягаются» (Spannung) «потенции» в Боге, которые, в состоянии проявленности чрез мир, соответствуют трем ипостасям Св.
С одной
стороны, как будто не применима, поскольку временность неразрывно связана с бытием-небытием, становлением, множественностью, вообще есть проекция вечности в ничто.
Хотя Он нигде, но все чрез Него, а в Нем, как не существующем, ничто (ως μη δντι μηδέν) из всего, и напротив, все в Нем, как везде сущем; с другой
стороны, чрез Него все, потому что Он сам нигде и наполняет все как всюду сущий» (S. Maximi Scholia in 1. de d. п., col. 204–205).], αΰτΟ δε ουδέν (и именно ουδέν, а не μηδέν), как изъятое из всего сущего (ως πάντων ύπερουσίως έξηρημένων), ибо оно выше всякого качества, движения, жизни, воображения, представления, имени, слов, разума, размышления, сущности, состояния, положения, единения, границы, безграничности и всего существующего» (ib.) [Св. Максим комментирует эту мысль так: «Он сам есть виновник и ничто (μηδέν), ибо все, как последствие, вытекает из Него, согласно причинам как
бытия, так и небытия; ведь само ничто есть лишение (στέρησις), ибо оно имеет
бытие чрез то, что оно есть ничто из существующего; а не сущий (μη ων) существует чрез
бытие и сверхбытие (ΰπερεΐναι), будучи всем, как Творец, и ничто, как превышающий все (ΰπερβεβηκώς), а еще более будучи трансцендентным и сверхбытийным» (ιϊπεραναβεβηκώς και ύπερουσίως ων) (S.
Всякий миг
бытия жаждет прикрепиться к какому-нибудь прежде, чтобы на нем успокоиться, но это прежде неминуемо само оказывается после, ищет своего собственного прежде, и так до бесконечности в обе
стороны.
Очевидно, на поле кантовского опыта мы не встретим Бога, ибо «для науки Бог есть совершенно ненужная гипотеза» (Лаплас), а так наз. доказательства
бытия Божия сводятся лишь к более или менее удачному постулированию Бога или же к раскрытию с разных
сторон философского понятия о Боге.
Бытие погружено в небытие и со всех
сторон омывается его водами.
Материя рассматривается здесь, с одной
стороны, как безусловное ничто, почти трансцендентное для мышления, причем всякая попытка положительного ее определения обречена на противоречивость; но вместе с тем ничто это вызвано к бытию-небытию, к быванию, и потому его можно осязать как субстрат отдельных бытийных моментов, более того, как основу множественности, общий фон
бытия [ «материя всякого рождения, как бы кормилица — πάσης εΐναι γενέσεως ύποδοχήν αυτήν οίον τιθήνην»].
Но сознавать себя, как целое, противящееся со всех
сторон объективированному миру, может только целостная личность, образ высшего
бытия.
Правда не на
стороне метафизики понятий, не на
стороне онтологии, имеющей дело с
бытием, правда на
стороне духовного познания, имеющего дело с конкретной духовной жизнью и выражающего себя символами, а не понятиями.
Парадокс этот коренится в том, что мы тут мыслим в категориях добра и зла, т. е. в категориях, порожденных грехопадением, о божественном
бытии, лежащем по ту
сторону добра и зла.
Но проблема этики не может быть даже поставлена, если не признавать, что возникло различение между добром и злом, и возникновению этого различения предшествует состояние
бытия «по ту
сторону добра и зла», или «до добра и зла».
Смерть существует лишь по сю
сторону, в овремененном
бытии, в порядке «природы», и раскрытие духовности, введение человека в иной порядок
бытия, утверждение вечного в жизни есть преодоление смерти и победа над ней.
Страх есть состояние дрожащей, трепещущей, падшей твари, которая находится в низинах
бытия и которую со всех
сторон подстерегают опасности.
Она, вероятно, находится по ту
сторону различения между
бытием и небытием.
Индусская мысль стоит по ту
сторону западных категорий
бытия и небытия, и в этом было ее своеобразное величие.
Та высшая, творческая полнота
бытия, плерома, которая по видимости недостижима в моменте зачинающегося искупления, когда Бог все еще трансцендентен человеку, достижима в другом моменте религиозной жизни, по ту
сторону искупления, когда Бог уже имманентен человеку.
«Несущее
бытие по ту
сторону Бога, по ту
сторону различности.
Интернационализм же хочет достигнуть единства человечества, всечеловечности через срыв в
сторону, через движение вбок, в какую-то пустоту, упразднив целую вечную иерархическую ступень
бытия.
С другой же
стороны, из глубины кризис культуры начинается в обнаружении религиозной воли к реальному преображению жизни, к достижению нового
бытия, новой земли и нового неба.